Мириады разноцветных огней, то затухая, то вспыхивая вновь, своим завораживающим танцем рисуют на заснувшем небе вращающиеся колеса огромных неоновых рулеток. Мерцающие капли складываются в причудливые очертания, материализуя заветную комбинацию 777, чтобы уже через секунду рассыпаться фейерверком искр, оставив после себя меркнущий негативный росчерк - три семерки – вестник удачи. Дорогие автомобили, мягко припарковавшись возле игорных домов, выпускают из надушенных салонов респектабельных игроков, вновь желающих испытать верность ветреной богини Фортуны, зачарованно следя за бегущим шариком или прожигая взглядом карты соперника в тысячной партии в покер, блэкджек, или баккару.
А в это время в менее фешенебельных районах города демократичная публика спешит к многочисленным залам игровых автоматов, рассыпанных близ станций метро. Рабочих, студентов, менеджеров средней руки влечет сюда возможность - не тратя средств на дорогие костюмы и времени на светские беседы, а запросто, взяв любимого пива, - отвлечься от накопившихся за день забот, стерев их след динамичным мельканием цветных слотов.
Те же, чей рабочий день проходит за монитором компьютера – а это по преимуществу многочисленный штат секретарш всех мастей – имеют шанс раскинуть стандартный виндосовский пасьянс «без отрыва от производства» - во время обеденного перерыва или же в ходе самого «рабочего процесса». Последнее - на собственный страх и риск или же в зависимости от степени бдительности начальственного ока, снисходительность коего к невинной забаве своих подчиненных грозит обратиться в привычку юных особ, от которой недалеко и до соблазна вкусить более внушительную дозу эндорфина – пополнив контингент посетительниц казино…
Что же касается пожилого поколения, для которого современная игорная индустрия является чем-то далеким и неведомым, то и среди них нет-нет, да увидишь бабушку, замершую над пасьянсом, с печальной иронией вспомянув молодые годы и то, как полвека назад забилось девичье сердце, когда выпал червовый валет – тот самый, который за эти годы из прежнего удалого молодца превратился в нынешнего сварливого деда, забивающего «козла» на клетчатой кухонной клеенке или «дующегося» в «дурачка» с такими же, как и он, приятелями.
В форме ли организованных светских клубов или досужего коротания времени - культура карточных игр проникла во все социальные и возрастные группы населения России – причем прежде поклонников азартного времяпрепровождения было не менее, нежели нынче, когда деятельность по организации и проведению азартных игр и пари после забвения советских десятилетий получила официальное признание. На протяжении 400-летней истории карт - невзирая на периодически чинимые запреты и гонения - в России играли все: от мала до велика, от крестьянской избы до дворцовых покоев. И в этом едином игровом пространстве существовала особая иерархия карточных интересов, социально дифференцированная по разновидностям и наименованиям игр, степени их сложности, условиям выигрышей и «культурному аккомпанементу» самого процесса.
Будучи привнесены в Россию из немецко-польской культуры в ХVI-ХVII вв., со временем карты превратились в обязательный элемент русской жизни: за карточным столом делались карьеры, заводились судьбоносные знакомства, вершились судьбы целых имений, фамильных драгоценностей, а порой - и собственных жен. В высшем обществе сложились правила игорного этикета, ибо, как писали составители справочника «Правила светской жизни и этикета»: «всесильная мода предписывает уметь играть в карты и так без этого уменья светский человек может оказаться в самом неловком положении, то изучение механизма общепринятых, общественных игр должно обязательно входить в воспитание светского человека».
Мода на игру существовала всегда, причем порой ее капризы оборачивались полным крахом социального статуса тех игр, которые еще недавно считались элитарными. Например, если в ХVIII веке из азартных игр предпочитали макао, фараон и квинтич, а в пушкинское время больше играли в штосс, банк, фараон и экарте, то к концу ХIХ века в банк играли главным образом в притонах, а штосс в 1930-е годы, по замечанию Д.С. Лихачева, превратился в любимую игру уголовников. Бывали же и обратные примеры, когда, возродившись из забвения, игры вновь входили в моду. Так произошло с самой популярной коммерческой игрой ХIХ столетия - вистом, возвращенным в арсенал игроков (в том числе благодаря созданию в Петербурге Кружка любителей виста) после того, как игра был вытеснена сначала бостоном, а затем винтом, безиком и преферансом.
Итак, какой же была культура карточных игр в различных социальных слоях прежней России? Об этом могут поведать оставленные современниками воспоминания, мемуары, стихи, а также произведения изобразительного искусства, запечатлевшие игорные страсти минувших столетий.